Путеводитель по викторианской эпохе (ну хоть что-то надо знать)

Годы беспощадны. Проходит около тридцати лет — и юный флирт с розовыми оборками превращается в карикатуру на нее самого (если, конечно, она не достаточно умна, чтобы изменить свой гардероб, образ жизни и привычки). Примерно то же самое произошло с Англией 19 века. Встретив юный возраст классицизмом,…

Гид по викторианской эпохе (ну хоть что-то ты ведь должен о ней знать)

Годы беспощадны. Проходит около тридцати лет — и юный флирт с розовыми оборками превращается в карикатуру на нее самого (если, конечно, она не достаточно умна, чтобы изменить свой гардероб, образ жизни и привычки). Примерно то же самое произошло с Англией XIX века. Встретив молодость классицизмом, просвещением, строгой моралью и другими чудесами эпохи Регентства, эта величественная дева с гордым профилем на рубеже веков Англия предстала в образе пожилого фанатика в кружевах и трубах.

Вообще эпоха викторианства — это постоянное противоречие. Это время самых смелых открытий и самых осторожных путей; время, когда человек был максимально свободен и в то же время смущал руки и ноги плотной паутиной правил, норм и социальных договоров. Это время самого ложного лицемерия и самого дерзкого движения мысли, время безупречной рациональности и вздора, возведенного в ранг добродетели… Одним словом, стоит интересоваться викторианцами.

Маленькая женщина в черном

Наверное, стоит начать с королевы, которая тогда дала свое имя. Никогда еще такое ничтожное существо не было на таком высоком троне (по крайней мере, чтобы оно удерживалось на этом троне). Александрина Виктория Ганноверская стала правительницей Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии в 1837 году в возрасте 18 лет. Она была пухленькой девочкой, чуть больше пяти футов ростом, не очень острой и очень воспитанной. О том, что однажды она станет королевой, ребенок знал с детства.

Ее отец умер, когда Виктория была еще совсем маленькой, и в семье не было никого ближе к престолу, чем она. Британцы, которые уже в прошлые века узнали, что женщине на британском престоле почти гарантировано процветание для страны, не пытались найти подходящую кровь для замены мальчика, и это оказалось дальновидным решением.

Когда маленькая Виктория рассказывала о своем грядущем правлении, она сказала: «Это будет хорошо, очень и очень хорошо». Обычно, взрослея, мы не торопимся воплощать в жизнь свои детские планы (иначе было бы невозможно дышать от космонавтов, пожарных и продавцов мороженого), но Виктория оказалась человеком слова. По крайней мере, она определенно не испортилась. Выросшая в вышеупомянутую эпоху Регентства, королева ставила мораль и добродетель на первое место.

Однако мораль и добродетель могут быть очень кровавыми инструментами власти, но все зависит от степени личности тех, кто о них позаботился. К счастью, Виктория была всего лишь маленькой добродушной буржуазной женщиной, и ей удавалось оставаться такой даже тогда, когда полмира подчинялась ее власти — испытание, которое, возможно, разрушило бы самых могущественных титанов человечества. В раннем возрасте она вышла замуж за своего дальнего родственника и явно обожала своего мужа.

Виктория рожала детей каждый год, и вскоре королевская семья состояла из девяти принцев и принцесс. Так что через некоторое время практически все монархи Европы оказались зятьями, внуками и внуками Виктории, добавившей к титулам королевы Великобритании, императрицы Индии прозвище «бабушка Европы», и т.п. (Императрица Александра, жена нашего Николая II, была внучкой Виктории*.)

«На самом деле плодородие Виктории привело к трагическим последствиям для европейской монархии. Он оказался предком самой опасной мутации, которая приводит к гемофилии — заболеванию, при котором кровь очень плохо сгущается, и любая царапина может стать фатальной. От него страдают только мужчины, но они не могут передать его своим потомкам, а женщины, оставаясь лишь носителями опасного гена, рискуют родить больных детей.

Цесаревич Алексей, сын российского императора Николая II, страдал этой же болезнью, унаследованной от прабабушки. В целом колода интересно перемешана. Если бы Виктория не была носительницей гена гемофилии, Заревич была бы здорова, ее родители не подпали бы под влияние Распутина, который смог облегчить страдания мальчика, и, возможно, наша история взяла бы совсем другое направление пути. И этот комментарий прочитал бы совсем не ты, а совсем другой человек».

После смерти мужа, принца Альберта (умершего от тифа) Виктория всю жизнь оплакивала. Правда, это не помешало королеве завязать, казалось бы, совершенно платонические отношения со своим бывшим камердинером, шотландцем Джоном Брауном, который на протяжении многих лет был ее ближайшим другом и доверенным лицом.

Виктория действительно была дурой? Этот вопрос висит в воздухе. Она обращалась с парламентом, министрами и адмиралами с той легкостью, с которой мудрая мать большой викторианской семьи обращалась с мужской частью семьи, бесконечно уважая их мнение на словах и игнорируя их, когда дело доходило до сути. То, что под руководством королевы Англия наконец-то стала мировым лидером во всем, что касается экономики, прогресса, науки, технологий и культуры, в любом случае не подлежит сомнению. А любовь королевы к морализаторским играм, запаху солей и вышитых салфетках не должна нас слишком вводить в заблуждение.

Виктория правила страной 63 года и умерла через три недели после начала 20-го века, в январе 1901 года.

Каждый на своем месте

Самыми продаваемыми названиями в викторианской Англии были:

а) Библия и вдохновляющие религиозные брошюры;

И эта подборка очень точно описывает ситуацию там. Под руководством буржуазной королевы британцы были полны того, что советские учебники любили называть «буржуазной моралью». Великолепие, великолепие, роскошь теперь считались вещами не совсем приличными, полными разврата. Королевский двор, который столько лет был центром моральной свободы, потрясающих ванн и сверкающих драгоценностей, превратился в дом человека в черном костюме и вдовьей шапке.

Чувство стиля также замедлило рост аристократии, и до сих пор широко распространено мнение, что никто не одевается так плохо, как английское высшее дворянство.

Экономия возведена в ранг добродетели. Даже в домах джентльменов, например, никогда не выбрасывали окурки свечей: их нужно было собирать, а затем продавать в свечные магазины, чтобы они переполнились.

Скромность, трудолюбие и безупречная мораль предписывались абсолютно всем классам. Однако достаточно было показаться обладателем этих качеств: они не пытались изменить характер человека. Агата Кристи однажды сравнила викторианцев с паровыми котлами, которые кипят внутри (и то и дело кто-то с ужасным свистом продувает вентиль).

Вы можете пробовать все, что хотите, но выражать свои чувства или совершать неподобающие поступки крайне не рекомендуется, если, конечно, вы не цените свое место в обществе. И общество было организовано таким образом, что почти все в Альбионе даже не пытались прыгнуть выше. Дай бог у тебя хватит сил оставаться на том, чем ты сейчас занимаешься.

Неадекватность их положения была беспощадно наказана викторианцами. Если девушку зовут Эбигейл, ее не примут в качестве горничной в приличном доме, так как у горничной должно быть простое имя, например, Энн или Мэри. Официант должен быть высоким и уметь двигаться с ловкостью. Дворецкий с неразборчивым произношением или со слишком прямым взглядом закончит свои дни в канаве. Девушка, которая так сидит, никогда не выйдет замуж. Не хмурься, не разводи локти, не раскачивайся при ходьбе, иначе все решат, что ты каменщик или матрос: им просто надо так ходить. Если вы будете пить пищу с полным ртом, вас больше не пригласят на ужин. При разговоре с пожилой дамой нужно слегка наклонить голову. Человека, который так неуклюже подписывает свои визитки, нельзя принять в хорошем обществе.

Все подчинялось строжайшим правилам: движения, жесты, тон голоса, перчатки, темы разговора. Любая деталь вашей внешности и манеры должна красноречиво кричать о том, кем вы являетесь или, скорее, пытаетесь изобразить.

Работник, похожий на лавочника, смешон; домработница, переодетая герцогиней, скандальна; кавалерийский полковник должен вести себя иначе, чем деревенский священник, и мужская шляпа говорит о нем больше, чем он сам может сказать о себе. Быть Шерлоком Холмсом в викторианской Англии — все равно что быть уткой в ​​пруду, конечно, до крайности.

Викторианское чувство голого

Живой человек не очень хорошо вписывался в викторианскую систему ценностей, в которой каждый испытуемый должен был обладать определенным набором требуемых качеств. Поэтому лицемерие считалось не только разрешенным, но и обязательным.

Сказать то, о чем вы не думаете, улыбнуться, если вы хотите рыдать, оказать услугу людям, которые вас встряхивают: это то, что требуется от образованного человека. Люди должны чувствовать себя комфортно и комфортно в вашем бизнесе, а то, что вы думаете о себе, — это ваше дело. Уберите все, заприте и, желательно, проглотите ключ. Только с самыми близкими людьми вы иногда можете позволить себе сдвинуть на дюйм железную маску, скрывающую ваше настоящее лицо. В ответ компания сразу же обещает не пытаться заглянуть внутрь вас.

Чего викторианцы не терпели, так это наготы в любой форме, как умственной, так и физической. Причем это касалось не только людей, но и любого явления в целом. Вот что пишет Кристина Хьюз, автор книги «Повседневная жизнь в эпоху Регентства и викторианской Англии»: «Конечно, тот факт, что викторианцы надевали штаны на ножки мебели, чтобы не вызывать неприличных намеков на человеческие ноги, — это анекдотическая фраза. Но правда в том, что они действительно не выносили ничего открытого, голого и пустого».

Если у вас есть зубочистка, для нее должен быть чехол. Футляр с зубочисткой следует хранить в ящике с замком. Ящик следует спрятать в запертом комоде. Чтобы комод не выглядел слишком обнаженным, необходимо каждый свободный сантиметр покрыть резными локонами и накрыть вышитым покрывалом, которое во избежание чрезмерного раскрытия следует делать из фигурок, восковых цветов и других мелочей, которые рекомендуется прикрывать стеклянными пробками.

Стены были выложены сверху вниз декоративными плитами, гравюрами и картинами. В тех местах, где обои могли еще нескромно ползать в Божьем свете, было видно, что они прилично усыпаны небольшими букетами цветов, птицами или гербами. На полу коврики, коврики поменьше на ковриках, мебель покрыта покрывалами и усыпана вышитыми подушками.

Сегодняшние режиссеры, снимающие фильмы по мотивам Диккенса или Генри Джеймса, уже давно отказались от попыток воссоздать подлинные интерьеры викторианской эпохи — увидеть там актеров было бы просто невозможно.

Но наготу человека, конечно, нужно было скрывать с особенным старанием, особенно женщины. Викторианцы рассматривали женщин как своего рода кентавров, у которых была верхняя половина тела (несомненно, творение Бога), но были сомнения относительно нижней половины. Табу распространялось на все, что касалось ног. Само слово было запрещено: их следовало называть «конечности», «члены» и даже «пьедестал». Большинство слов, обозначающих брюки, были запрещены в хорошем обществе. Дело закончилось тем, что в магазинах они стали изрядно официально именоваться «безымянными» и «невыразимыми».

Как писал исследователь телесных наказаний Джеймс Бертран: «Учитель английского языка, регулярно вытаскивая этот унитаз у своих учеников, чтобы совершить надлежащее наказание, никогда не произнесет вслух ни свое имя, ни, конечно, название части тела крышки».

Мужские брюки были сшиты таким образом, чтобы максимально скрыть анатомические излишества представителей сильного пола из поля зрения: использовалась набивка из плотной ткани по передней части брюк и очень тесное нижнее белье.

Что касается дамского постамента, то это вообще была крайне запрещенная территория, надо было разрушить самые очертания ее. Под юбки кладут огромные круги — кринолины, чтобы на женскую юбку легко уходило 10-11 метров материи. Затем возникла суета — пышные подушечки на ягодицах, призванные полностью скрыть присутствие этой части женского тела, тогда скромных викторианских женщин заставляли ходить, волоча суконных священников с торчащими за полметра луками.

При этом плечи, шея и грудь долгое время не считались настолько неприличными, чтобы чрезмерно их скрывать — выпускные вырезы той эпохи были достаточно смелыми. Только в конце правления Виктории пришла мораль, заворачивая высокие воротники под женские подбородки и тщательно застегивая их всеми пуговицами.

Леди и джентльмены

Вообще, в мире мало обществ, где отношения между полами могут радовать посторонние глаза разумной гармонией. Но сексуальная сегрегация викторианцев во многих отношениях не имеет себе равных. Слово «лицемерие», которое уже звучало в этой статье, здесь начинает играть новыми яркими красками.

Конечно, среди низших слоев населения все было проще, но начиная с граждан среднего класса правила игры чрезвычайно усложнились. Оба пола это прекрасно понимали.

По закону женщина не считалась отдельно от мужа; все его состояние считалось его собственностью с момента женитьбы. Очень часто даже женщина не могла быть наследницей мужа, если, скажем, ее состояние было прерогативой*.

* Примечание: «Схема наследования, согласно которой наследство может переходить только по мужской линии к старшему из членов семьи».

Женщины из среднего и высшего классов могли работать только в качестве правителей или товарищей; для них просто не было другой профессии. Кроме того, женщина не могла принимать финансовые решения без согласия мужа. В то же время разводы случались крайне редко и обычно приводили к изгнанию жены, а зачастую и мужа из уважаемого общества.

С самого рождения девочку учили всегда и во всем подчиняться мужчинам, подчиняться им и прощать любые выходки: пьянство, любовников, разорение семьи — что угодно. Идеальная викторианская жена никогда не ругала мужа. Ее работа заключалась в том, чтобы доставить удовольствие мужу, превозносить его достоинство и полностью полагаться на него в любом вопросе.

Дочери же викторианской эпохи предоставляли немалую свободу в выборе супругов. В отличие, например, от французской или русской знати, где детские браки решали в первую очередь родители, молодой викторианской женщине приходилось делать выбор самостоятельно, и с широко раскрытыми глазами родители не могли заставить ее выйти замуж. Правда, они могли помешать ей выйти замуж за нежеланного супруга до 24 лет, но если молодая пара сбежала в Шотландию, где им разрешили вступить в брак без одобрения родителей, то мама и папа ничего не могли сделать.

Но обычно молодые женщины были уже достаточно подготовлены, чтобы контролировать свои желания и подчиняться старшим. Его учили казаться слабым, добрым и наивным — считалось, что только такой хрупкий цветок может вызвать у мужчины желание заботиться о нем. Перед уходом на танцы и обеды молодых женщин кормили на бойню, чтобы у девушки не возникало желания демонстрировать хороший аппетит перед посторонними людьми: незамужней девушке приходилось клевать пищу, как птицу, демонстрируя ее сверхъестественную воздушность.

Женщине не нужно было быть слишком образованным (по крайней мере, чтобы доказать это), иметь собственное мнение и вообще быть чрезмерно внимательным ко всему, от религии до политики.

В то же время образование викторианских девочек было очень серьезным. Если родители спокойно отправляли мальчиков в школы и интернаты, то у дочерей должны быть домработницы, навещающие учителя и учиться под серьезным присмотром родителей, хотя были и школы-интернаты для девочек. Девочек, однако, редко учили латинскому и греческому, если только они сами не выражали желания понимать их, но в остальном они учились как мальчики. Специально преподавались также живопись (по крайней мере, акварель), музыка и несколько иностранных языков. Девушка из хорошей семьи должна была знать французский, желательно итальянский, а третья обычно была немецкой.

Значит, викторианская женщина должна была многое знать, но скрывать это знание всеми возможными способами было очень важным умением. Конечно, только от посторонних мужчин — с друзьями и родителями ей было позволено быть хоть Спинозой, хоть Ньютоном.

Найдя мужа, викторианская женщина часто рожала 10-20 детей. Противозачаточные средства и вещества, вызывающие аборт, так хорошо известные ее прабабушкам, в викторианские времена считались настолько чудовищно непристойными, что ей просто не с кем было обсуждать их использование*.

«Между прочим, развитие гигиены и медицины в Англии в то время сохранило рекорд в 70% новорожденных для человечества на то время. Так что Британская империя на протяжении всего 19 века не знала, что нужны храбрые солдаты».

Положив себя на шею такому покорному существу, как викторианская жена, джентльмен расплылся до максимума. С детства его воспитывали в убеждении, что девочки — хрупкие и нежные существа, с которыми нужно обращаться бережно, как ледяные розы. Отец полностью отвечал за содержание жены и детей. Он не мог рассчитывать на то, что в трудную минуту жена соизволит оказать ему реальную помощь. О нет, она сама никогда бы не посмела пожаловаться на то, что ей чего-то не хватает!

Но викторианское общество следило за тем, чтобы мужья старательно затягивали пояса. Муж, который не накинул жене шаль, не передвинул стул, не отнес ее к воде, когда она так кашляла весь сентябрь, муж, который заставляет свою бедную жену уйти второй год подряд в тот же вечер платье — такой муж может отказаться от своего будущего: выгодное место уплывет от него, нужное знакомство не состоится, в клубе с ледяной добротой с ним будут общаться, а мама и сестры напишут возмущенные письма в адрес ему каждый день в мешках.

Викторианец считал своим долгом всегда болеть: крепкое здоровье как-то не перед настоящей леди. И то, что огромное количество этих мучеников, вечно стонущих на диванах, пережило первую или даже вторую мировую войну, пережив своих мужей на полвека, не может не удивлять.

Помимо жены, мужчина также нес полную ответственность за своих незамужних дочерей, незамужних сестер и теток, а также за вдов своих двоюродных дедушек. Хотя викторианец не имел обширных брачных прав османских султанов, у него часто был более крупный гарем, чем у них.

Свободная любовь по-викториански

Официально викторианцы считали девушек и девушек лишенными сексуальности или, как тогда шепотом говорили, плотской похоти. Да и вообще незапятнанная женщина должна подвергаться постыдным постельным ритуалам только в рамках общей концепции подчинения мужчине. Поэтому лозунг «Дамы не шевелятся!» это было действительно близко к реальности. Считалось, что женщина подходила к этому только с целью завести ребенка и… ну, как бы сказать… умиротворить демонов, которые мучают грешную плоть ее мужа.

Публика относилась к греховной плоти ее мужа с придирчивой снисходительностью. Только в Лондоне на его службе было 40 000 проституток. В основном это были дочери крестьян, рабочих и купцов, но среди них были и бывшие дамы, которые брали за свои услуги 1–2 фунта против обычной ставки в 5 шиллингов. На викторианском языке проституток следует называть аллегорически, не оскорбляя никого упоминанием об их профессии.

Поэтому в текстах того времени они обозначаются как «несчастные», «эти женщины», «дьявольские коты» и даже «канарейки сатаны». Списки проституток с адресами регулярно печатались в специальных журналах, которые также можно было купить в некоторых довольно уважаемых клубах. Уличные женщины, отказавшиеся от матросов ради денег, определенно не годились для порядочного джентльмена. Но даже посетив эфир высшей категории, мужчина старался скрыть этот неприятный факт даже от близких друзей.

Невозможно было жениться на женщине с запятнанной репутацией, даже не на профессионале, а просто на девушке, которая споткнулась, это было невозможно: сумасшедший, решившийся на это, превратился в изгоя, перед которым двери большинства домов были закрыты закрыто. Также нельзя было узнать ребенка-нелегала. Приличному человеку пришлось заплатить скромную сумму на содержание и отправить его куда-нибудь в деревню или убогий пансионат, чтобы он больше никогда с ним не общался.

Юмор, сумасбродство и скелеты в шкафах

вполне естественно, что именно в этом мире, доведенном до усилия и достоинства, доведенного до полного абсурда, возникла мощная оппозиция нарисованной рутине повседневной жизни. Страсть викторианцев к ужасам, мистике, юмору и диким выходкам — это тот самый свист парового котла, который так долго удерживал искусственный мир от взрыва и разлета на куски.

С алчностью цивилизованных каннибалов викторианцы читали подробности убийств, о которых всегда писали заголовки в газетах. Их страшилки способны вызвать дрожь даже у фанатов Texas Chainsaw Massacre. Описав на первых страницах нежную девушку со светлыми глазами и бледными щеками, поливающую маргаритки, викторианский автор с радостью посвятил оставшиеся двадцать тому, как ее мозг дымился на этих маргаритках после того, как в дом вошел вор с железным молотком.

Смерть — та дама, которая непростительно равнодушна к любым правилам и, видимо, именно этим она очаровывала викторианцев. Однако и ее пытались резать и цивилизовать. Викторианцы были заняты похоронами, как и древние египтяне. Но египтяне, сделав мумию и тщательно оснастив ее для будущей жизни скарабеями, лодками и пирамидами, по крайней мере, считали это разумным и благоразумным. Викторианские гробы с богатой цветочной резьбой и росписью, похоронные открытки с виньетками и модные траурные пояса — тщетный возглас «Пожалуйста, будьте порядочными!» Нацелен на фигуру с косой.

Именно из ранних готических романов британцев развился детективный жанр, который также обогатил мировое культурное сокровище такими вещами, как сюрреалистический юмор и черный юмор.

У викторианцев была еще одна совершенно потрясающая мода: молчаливые дураки. Рассказы о них были напечатаны плотными сборниками, и любой житель Бедлама, сбежавший от медсестер и бродящий по Пикадилли в «невыразимом» над головой, мог месяцами развлекать гостей на светских лондонских обедах. Эксцентричные люди, которые, однако, не допускали серьезных сексуальных нарушений и некоторых других табу, высоко ценились как приятная приправа для общества. А держать дома, например, тетю, которая любит танцевать морской танец на крыше сарая, было проблематично, но не достойно общественного недовольства.

Кроме того, обычные викторианцы, особенно пожилые дамы и джентльмены, сошло с рук странными выходками, если эти выходки, скажем так, были результатом пари. Например, рассказ Гилберта Честертона о джентльмене, который целую неделю носил кочан капусты на голове, а затем съел его (в наказание за рассеянный возглас «Если это произойдет, я клянусь съесть свою шляпу») — это реальный случай из жизни Девонширская газета.

Мы точно знаем, когда закончился викторианство. Нет, не в день смерти маленькой королевы, а тринадцать лет спустя, с первыми радиосообщениями о начале Первой мировой войны. Викторианство — это тот букет из воска под капюшоном, который совершенно неуместен в окопах. Но, в конце концов, викторианцы могли с трепетом восхищаться легкостью, с которой все это чудовище приличия превращалось в маленький мусор, навсегда освобождая заключенных из их уз на долгое время.